Я не знаю, что это вдруг меня озарило. Я просто сел и начал писать. Мне будет приятно, если вы, прочитав, хоть как-то откомментируете. Время не лечит.
Запах старых, пожелтевших газет, немного шершавых на ощупь, запах шоколада и еще чего-то сладковатого. Старая квартира в центре Москвы, старая, но до безумия красивая. С завораживающими кремовыми обоями, оплетенными золотистым цветочным узором, с темным паркетом, с невероятными картинами на стенах. И музыка, прекрасная, завораживающая, волнующая. Всегда музыка.
Два столкнувшихся одиночества, видевшие боль утрат и счастье побед, видевшие столько лиц и мест. Теперь они сплелись в одном танце, посреди темной комнаты в старой квартире в центре Москвы. Их тени медленно плывут по антикварному деревянному столику, по мягкому дивану в бежево-белую полоску, по стройному ряду хрупких статуэток. Тишину мягко заполняют лишь медленная музыка и тихие поскрипывания под их шагами – легкими, летящими.
Время? Что это? Другие? Кто это? Суета? Зачем это?
читать дальшеЕсть только они, есть только два бьющихся в одном ритме сердца. Есть их нежные взгляды, есть их красивые, легкие улыбки. Кажется, еще один шаг, еще один вздох – и они взлетят, их ступни оторвутся от блестящего паркета, а их пальцы смогут коснуться потолка, самыми кончиками.
Тепло. Сладко. Легко.
Пока не звучит резкий удар. Механизм часов вновь заработал, будто пробудился от долгого сна. Музыка становится рваной, движения резкими, почти грубыми. Взгляды уже не переполнены тем всепоглощающим трепетом и теплом. Они уже не кажутся такими нужными и приятными, нет, от них хочется скрыться. Почему-то, шаги начинают повторяться, и теперь это особенно заметно. Теперь это почему-то приносит почти ощутимую физически боль. И тени расходятся все чаще, а сплетаются вновь все реже.
Все чаще они сжимаются, будто что-то кольнуло их в самую глубину сердца. Но чем дальше звучит уже совсем другая музыка, чем быстрее продолжает свое неотвратимое движение стрелка настенных часов, тем меньше боли в потухших глазах.
Одно движение, протянутая рука – еще не поздно, еще не затихло старое радио. Один переполненный тоской взгляд и попытка вновь объединить две души. Но время не терпит – оно подгоняет, оно не позволяет. Оно ранит. И вот музыка пропадает, будто ее и не было. И на сознание давит тишина, сжимает, прижимает к полу, выбивает воздух из легких, выбивает дух из ослабевшего без опоры тела.
Холодно. Горько. Тяжело.
Душа не умирает. Она мечется в испепеляющей, сжигающей все существо агонии, она бьется на крошечные осколки, словно тонкий хрусталь, но не может затихнуть навечно.
И так пока музыка вновь не заиграет. Пока вновь не остановятся жестокие настенные часы. Пока вновь не замелькают едва уловимые тени.
Время не лечит. Время не лечит.